Nothing is forever
А вот интересно, почему в подобных ситуациях меня тянет на мелодраматические фильмы? Они ли меня меняют, или я выбираю их?
Субботний вечер, и единственный спутник по его дорожкам – она, жидкокристаллическая панель, пусть и не маленького размера.
И многим она заменяет лица, и многие думают, что так проще. Проще открыться, просто признаться, просто расстаться.
Так ли?
Я не знаю, знаю лишь, что специально не меняюсь ради неё. Меня допрашивала с пристрастием одна милая барышня на работе, а не меняюсь ли я дома. Моим ответом она была крайне не довольна, поскольку не могла поверить, что я старательно избегаю личин. Хотя это и сложно, если не невозможно сделать.
Мне кажется, что прирастающие к мясу маски не дают мне и сам мир разглядеть, не только я прячусь, но и мне глаза застилают. Не хочется. Потому и стараюсь. А понимание в таких вопросах добиться сложно. Ведь без масок ты делаешь не то, что принято, а то что считаешь правильным. То что родилось не в душе даже, а той частичке тебя, что в христианском мире считают духом святым, который из поколения в поколения передаем мы со времен, когда сам бог вдохнул его в первого человека.
Субботний вечер, и единственный спутник по его дорожкам – она, жидкокристаллическая панель, пусть и не маленького размера.
И многим она заменяет лица, и многие думают, что так проще. Проще открыться, просто признаться, просто расстаться.
Так ли?
Я не знаю, знаю лишь, что специально не меняюсь ради неё. Меня допрашивала с пристрастием одна милая барышня на работе, а не меняюсь ли я дома. Моим ответом она была крайне не довольна, поскольку не могла поверить, что я старательно избегаю личин. Хотя это и сложно, если не невозможно сделать.
Мне кажется, что прирастающие к мясу маски не дают мне и сам мир разглядеть, не только я прячусь, но и мне глаза застилают. Не хочется. Потому и стараюсь. А понимание в таких вопросах добиться сложно. Ведь без масок ты делаешь не то, что принято, а то что считаешь правильным. То что родилось не в душе даже, а той частичке тебя, что в христианском мире считают духом святым, который из поколения в поколения передаем мы со времен, когда сам бог вдохнул его в первого человека.